Ситуация в Донбассе и вокруг него продолжает накаляться. Глава ДНР Денис Пушилин заявил в эфире телеканала «Россия 24», что шансов на политическое урегулирование конфликта практически не осталось. И предсказал наступление Вооруженных сил Украины на позиции донбасских республик в ближайшее время: «У Украины для этого все готово». Своими мыслями на этот счет мы попросили поделиться заместителя директора Института стран СНГ Владимира Жарихина.
— Владимир Леонидович, по словам Пушилина, полномасштабная война может начаться в любой момент. У вас такие же ощущения?
— Нет, немного другие. С первой частью высказываний Пушилина я полностью согласен: конечно, Минские соглашения Украина выполнять не будет. Уже фактически официально отказалась от их выполнения. А значит, не будет и политического урегулирования. Но что касается широкомасштабного наступления со стороны Украины… Я все-таки верю в здравый смысл, который хоть немного остался у украинской стороны.
Она была совершенно определенно предупреждена нашим президентом (наступление украинской армии в Донбассе «будет иметь очень тяжелые последствия для украинской государственности в целом», — заявил Владимир Путин 7 июня 2018 года в ходе «Прямой линии»). Если они действительно хотят того, что им обещал Путин, то полный вперед!
Но я думаю, что это, скорее, как бы возгонка угроз. Для оценки готовности республик Донбасса и России к ответным действиям. Эдакая разведка боем. Потому что для решительного наступления с гарантированной победой у украинских вооруженных сил ресурсов пока нет. Я надеюсь, что они это понимают.
— Из уст украинских политиков и экспертов звучат сегодня опасения подобные тем, что высказывает Пушилин, но только с противоположным знаком. Там пугают переброской российских воинских подразделений к восточной границе Украины и в Крым. И в общем-то эти факты тоже никто не отрицает. Даже в Кремле. Какова логика российских действий, на ваш взгляд?
— Логика российских действий очень простая. Украине демонстрируется, что если они сосредоточат свои военные силы на донбасском направлении, на направлении главного удара, то могут получить ответный удар с другого направления — там, где обнажат свои оборонительные позиции. Это угроза для того, чтобы они сто раз подумали, прежде чем начинать. И угроза реальная. На этот раз они могут оказаться уже не в котле, а в котлище: войска, наступающие на Донбасс, будут отрезаны с юга от остальной части Украины. Вот теперь пусть думают.
— То есть мы — за мир?
— Мы за мир, безусловно.
— Тем не менее, сегодня часто можно слышать опасение, что при подобной, как вы говорите, возгонке в воздухе может возникнуть такая концентрация военных угроз, что достаточно будет, как говорится, малейшей искорки, провокации, чтобы последовал взрыв. Оправдана эта тревога?
— Мне кажется, те, кто высказывает такие опасения, немного преувеличивают спонтанность возникновения широкомасштабных военных действий. Если политическое решение будет принято — причем не в Киеве, а в Вашингтоне, — то оно будет приниматься с холодной головой. Такого, как в Первую мировую войну, — некий сербский студент стрельнул, и все началось, — не будет. Да и тогда была несколько другая история.
— В общем, в таких масштабных конфликтах все решают не искорки?
Все решают не искорки. Все решается в штабах — с учетом реальных возможностей и ожидаемых результатов. Но на эту тему можно рассуждать долго. Нельзя, в принципе, исключать сценарий, при котором стратеги в Вашингтоне ради дальнейших политических результатов будут готовы пойти на военное поражение Украины.
— Ради чего именно?
— Ради того, чтобы полностью изолировать Россию. Консолидировать Запад, консолидировать Европу вокруг Соединенных Штатов — против общего врага. Кто бы ни начал, будет заявлено, что это Россия агрессор.
— В таком случае мы в подобной «победе» совсем не заинтересованы.
— Совершенно верно. Поэтому некие «отвязанные» туристы как бы случайно фотографируют эшелоны с нашей движущейся военной техникой. Даже не прикрытые чехлами. И тут же публикуют это в соцсетях. Именно для того, чтобы в Киеве все хорошенько взвесили.
— Неслучайно не прикрытые, вы считаете?
— Ну, конечно! Что, трудно чехлы найти что ли?
Андрей Камакин
