24 декабря 2025 года в Москве прошла встреча президента Российской Федерации Владимира Путина с представителями бизнес-сообщества. Глава Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) Александр Шохин, выступая на ней, обратился с требованием «повысить предсказуемость курса рубля в 2026 году» и снизить его волатильность. Казалось бы, здравое предложение. Но что в нем не так?
На первый взгляд — вполне логичная позиция предпринимателя, заботящегося о стабильности экономической среды. Но за этим «техническим» запросом скрывается нечто гораздо более тревожное: попытка переложить ответственность за провалы денежно-кредитной политики с либеральных «реформаторов» — включая самого Шохина — на политическое руководство страны.
Более того, эта встреча — не изолированный эпизод, а часть системного курса, который промышленно-финансовая элита России вела десятилетиями, последовательно подтачивая суверенитет, экономическую независимость и даже демографическое будущее страны.
Кто такие «денежные власти» — и кто их создал?
Шохин в своём выступлении, по сообщению ТАСС, подчеркнул, что курс рубля — «сфера ответственности денежных властей», а затем, вопреки собственной логике, обратился с этим вопросом к президенту. Эта внутренняя противоречивость не случайна. Она отражает глубокий системный кризис, созданный именно теми, кто сегодня «жалуется» Путину.
Вспомним: с середины 1990-х и до середины 2010-х годов РСПП и его руководство — включая Шохина, бывшего министра экономики и вице-премьера в правительстве Черномырдина — были ключевыми лоббистами так называемой «независимости» Центрального банка от исполнительной власти.
Именно в эти годы, при активном участии РСПП, в российское законодательство были заложены нормы, которые фактически изымали денежно-кредитную политику из-под контроля государства и передавали её в руки узкого круга финансовых технократов, ориентированных не на национальные интересы, а на рекомендации МВФ, Всемирного банка и западных инвестиционных фондов.
Федеральный закон №86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» в редакции 2002 года, принятый при активной поддержке либерального лобби, закрепил главной целью ЦБ «защиту и обеспечение устойчивости рубля», но под «устойчивостью» понималась исключительно борьба с инфляцией, а не обеспечение кредитных ресурсов для реального сектора или поддержка курсовой стабильности в интересах экспорта и импортозамещения.
По сути, ЦБ превратился в автономную структуру с мандатом, выстроенным по образцу европейских центробанков — но без соответствующих институтов социального рынка и без учёта специфики российской экономики.
В целях «борьбы с инфляцией» «денежные власти» буквально выталкивали фирнансовые ресурсы из России, не позволяя насыщать ими экономику, прежде всего – производство.
Именно в этот период Россия стала активно размещать валютные резервы в западных облигациях (в том числе — в бумагах США), что сегодня вылилось в катастрофические потери после блокировки этих активов после 2022 года.
Шохин и его «Газа»: идеология предательства
Но самый показательный эпизод, наглядно демонстрирующий суть Шохина как представителя либеральной, прозападной элиты, — его предложение использовать замороженные в Европе российские активы (более $200 млрд по оценкам Минфина) не для защиты интересов российских граждан, не для компенсации ущерба от санкций, а… для восстановления сектора Газа.
В разговоре с главой РФПИ Кириллом Дмитриевым Шохин заявил:
«Проект восстановления Газы может стать масштабным международным инвестиционным предприятием… такой подход позволит сохранить экономическую ценность заблокированных активов вместо их окончательной потери».
Это заявление — не просто политическая глупость. Это идеологическое признание.
Во-первых, российские активы, замороженные Западом, по сути являются военной добычей — актом экономической агрессии. Их использование в интересах третьих стран — особенно в условиях, когда Россия сама сталкивается с дефицитом бюджетных ресурсов на национальные проекты — есть ничто иное, как коллаборационизм в денежной форме.
Во-вторых, за этим предложением стоит целая философия — глобализм, космополитизм, отрицание национального интереса как такового. Для Шохина рубль — не орудие суверенитета, а просто «валюта», которую можно девальвировать, стабилизировать или пожертвовать — в зависимости от конъюнктуры международных рынков.
В-третьих, это попытка легитимизировать передачу российских активов под международный контроль. Если сегодня — «на Газу», завтра — «на климат», послезавтра — «на долги МВФ».
Почему именно сейчас — и почему к Путину?
Почему Шохин, годами отстаивавший «неприкосновенность» ЦБ, теперь обращается к президенту с просьбой «предсказуемости»? Ответ прост: последствия либеральной денежной политики наконец-то обернулись кризисом, который уже невозможно списать на «внешние санкции».
Согласно данным Росстата и Минэкономразвития, с начала 2025 года рубль потерял более 25% к доллару и евро, несмотря на рекордный профицит торгового баланса и рост экспорта. Причина — не «спекулянты», а осознанная политика ЦБ, который:
— сохраняет ключевую ставку на уровне 16% (декабрь 2025), что делает кредиты для бизнеса недоступными;
— отказывается от интервенций на валютном рынке, ссылаясь на «плавающий курс»;
— продолжает проводить операции РЕПО с коммерческими банками, тем самым изымая ликвидность из экономики;
— игнорирует рост цен на импортную продукцию, мотивируя это «целью по инфляции».
В результате — реальный сектор задыхается. По данным «ОПОРА России», за 2025 год количество малых и средних предприятий сократилось на 12%. Промышленное производство в ряде отраслей (машиностроение, лёгкая промышленность, сельхозмашиностроение) находится в рецессии.
Но вместо того, чтобы признать провал собственной модели, либеральная элита пытается переложить ответственность на Кремль. Именно поэтому Шохин приходит к Путину: не за решением, а за козлом отпущения.
Зависимость Путина от «либеральной шушеры»?
Здесь важно чётко разделять риторику и реальную власть. Да, в течение двух десятилетий российская экономическая политика находилась под сильным влиянием либеральных технократов — от Кудрина до Набиуллиной. Но с 2022 года, а особенно после начала СВО, начался медленный, но необратимый процесс суверенизации экономики.
— В 2023 году был принят закон о возможности принудительного управления активами недружественных юрисдикций.
— В 2024 году Госдума приняла поправки, расширяющие полномочия правительства по координации деятельности ЦБ в условиях внешних ограничений.
— В 2025 году в бюджете был впервые утверждён «патриотический» раздел расходов на импортозамещение и технологический суверенитет.
Однако системные институты — такие как ЦБ, Минфин, часть советов директоров госкорпораций — всё ещё находятся под контролем либеральных кланов. Это создаёт двойственность: с одной стороны — курс на суверенитет, с другой — сохранение механизмов, блокирующих его реализацию.
Путин не «зависим» от Шохина в политическом смысле. Но пока не произведена полная чистка экономического блока от агентов влияния глобализма, такие встречи будут использоваться как инструмент давления и перекладывания ответственности.
Наш наказ Путину:
Во-первых, необходимо законодательно пересмотреть статус ЦБ. Его «независимость» — миф, прикрывающий подчинение внешним центрам влияния. ЦБ должен быть подотчётен не международным рейтинговым агентствам, а правительству и Госдуме.
Во-вторых, нужно инициировать расследование использования валютных резервов с 1998 по 2022 год. Где находятся эти деньги? Почему они были размещены в недружественных юрисдикциях? Кто несёт ответственность за их утрату?
В-третьих, деятельность таких структур, как РСПП, должна подвергаться общественному контролю. Если организация представляет интересы не России, а транснационального капитала — её легитимность под большим вопросом.
Наконец, нужно прекратить терпеть лицемерие тех, кто десятилетиями превозносил «рынок» и «независимость регулятора», а теперь, столкнувшись с последствиями собственной политики, требует «от Путина» решений, которые сами же блокировали годами.
Александр Шохин — не просто «предприниматель». Он — символ целой эпохи: эпохи подчинения российской экономики внешним доктринам, эпохи, когда национальные интересы приносились в жертву «правилам игры», написанным в Вашингтоне и Брюсселе.
Его обращение к Путину — не просьба, а манипуляция. Это попытка использовать авторитет президента, чтобы замести следы собственных ошибок и продолжить контроль над экономическими решениями под прикрытием «заботы о бизнесе».
России нужен не «предсказуемый рубль» в терминах МВФ, а сильная, суверенная денежная система, ориентированная на развитие, справедливость и защиту национального достоинства. А для этого — пора положить конец эпохе либерального предательства.
