Студентка подробно рассказала, почему среди молодых медиков всё чаще можно встретить хиджабы и тюбетейки.
Как известно, благие намерения зачастую приводят не туда, куда планировалось. Сегодня дорога ведёт не в райский сад, а в обычную районную поликлинику. Именно там разворачивается тихая, но показательная драма: льготы для многодетных семей, задуманные как помощь своим гражданам, неожиданно открыли широкий путь в медицину тем, кто с трудом понимает даже русский язык.
«Главное — бесплатно»
Проблемы будущих медиков начинаются задолго до работы в больнице — ещё в стенах колледжей и вузов. Вероника, выпускница медицинского колледжа в Подмосковье, вспоминает: из её потока, куда на первый курс пришли 30 человек, до выпуска дошли только восемь. Остальных — двадцать два студента — исключили в ходе обучения. Причины, мягко говоря, настораживают.
По словам девушки, большую часть группы составляли так называемые льготники — выходцы из многодетных семей, которые недавно перебрались поближе к Москве. Для них наличие пяти-шести детей в семье считается нормой, а статус многодетности фактически открывает прямую дорогу к бесплатному образованию.
Вероника осторожно подбирает слова, но смысл ясен: речь идёт о семьях мигрантов из южных республик. Именно среди них многодетность является обычным явлением, а диплом врача ценится особенно высоко.
Уже в первый учебный день, когда аудиторию заполнили новоиспечённые студенты — некоторые из них пришли на лекции в хиджабах, — стало очевидно: трудности ждут не столько в освоении анатомии, сколько в элементарном понимании языка. Половина группы попросту не воспринимала объяснения преподавателей на русском, даже когда речь шла о базовых различиях между артериями и венами.
Особенно Веронике запомнилась однокурсница по имени Фарида.
— Она прямо сказала мне: «Мне всё равно, кем быть. Главное — бесплатно. Родители велели: иди, получи диплом».
На первой же сессии девушка провалилась и была отчислена.
И это далеко не единичный случай. Места, которые могли бы достаться абитуриентам, мечтавшим о медицине с детства, занимали люди, для которых колледж являлся лишь временной и бесплатной остановкой. К третьему курсу почти все «льготники» сошли с дистанции, но слово «почти» в этой истории имеет ключевое значение.
«Всех же разом не отчислишь»
Преподаватели вузов и колледжей буквально хватались за головы: перед ними сидели студенты, которые просто физически не были способны усвоить программу обучения.
— Отчислить их всех разом невозможно, — признаётся один из педагогов, попросивший не называть его имени. — Поймите, это сразу станет громким скандалом. В отчётах и статистике такие вещи выглядят ужасно. Придут проверяющие и спросят: как вообще могли принять людей, которые объективно не в состоянии учиться? А у нас и выбора-то не было: по закону они имели право на зачисление. Вот и тащили кого могли, ставили тройки, закрывали глаза.
В результате часть «льготников» всё же сумела дотянуть до выпуска и получить диплом. Но знания у этих выпускников оставляли желать лучшего: с трудом понимая русскую речь, они отправились восполнять острую нехватку кадров в больницах и поликлиниках Подмосковья и соседних регионов. Там дефицит врачей настолько велик, что рады любому специалисту — хоть ишаку с дипломом.
«Не поликлиника, а кишлак какой-то»
В столице и особенно в регионах, прилегающих к Москве, всё чаще можно наблюдать одно и то же: заходишь в поликлинику, а на дверях кабинетов — сплошь незнакомые фамилии, будто принесённые горячими ветрами с юга. Так выглядит новое лицо отечественной медицины.
Жительница Москвы Татьяна с иронией говорит о своей поликлинике: «Это скорее миграционный центр с медицинским уклоном». И это не злость, а горькая констатация факта.
Её муж, Игорь Петрович, обратился к хирургу из-за сильного отёка руки. Молодой врач с густыми тёмными бровями внимательно посмотрел пациента, что-то пробормотал на неуверенном русском, вынес непонятный диагноз и назначил плановую консультацию… через два месяца.
Татьяна, почуяв неладное, настояла на срочной поездке в другую клинику. Там опытный хирург без лишних церемоний сообщил: ещё пара дней промедления — и руку пришлось бы ампутировать.
— Это была обычная флегмона! Её нужно вскрывать сразу, — возмущался доктор позже в курилке. — Где они таких специалистов находят?
Ответ, увы, прост. Система работает отлаженно: диплом, выданный в одной из бывших союзных республик, подтверждается в России почти автоматически. Достаточно формальной аккредитации. Через год появляется российский паспорт — и никаких серьёзных экзаменов на знание языка или переобучения по нашим стандартам. В условиях кадрового голода выбирать не приходится.
Чужаки в белых халатах со статоскопами
Вот такие дела. Пациенты всё чаще вынуждены показывать жестами, где болит, а врачи стараются уловить смысл по выражению глаз. Обычный визит в поликлинику всё больше напоминает лотерею: если повезёт — попадёшь к специалисту, который хотя бы поймёт жалобу, если нет — получишь обезболивающее от головы, рассказывая про боли в печени.
Отечественные врачи массово покидают поликлиники: зарплата в 40 тысяч рублей кажется им несерьёзной компенсацией за тяжёлую нагрузку и колоссальную ответственность. Зато для приезжих коллег из Узбекистана или Таджикистана это внушительная сумма. В результате освободившиеся места заполняются стремительно и безальтернативно.
В отчётах чиновники бодро заявляют о полной укомплектованности штатов и росте привлекательности профессии. Но реальная жизнь рассказывает другую историю — в коридорах обычных медучреждений всё чаще звучит отчаянный вопрос: «Доктор, вы понимаете, о чём я говорю?» И всё чаще в ответ — лишь натянутая, смущённая улыбка. Похоже, скоро самым нужным инструментом пациента будет не карточка в регистратуре, а онлайн-переводчик в смартфоне.
