Накануне 8 сентября, когда французский парламент должен будет обсуждать вотум доверия кабинету министров, в СМИ просочилось письмо Минздрава Франции с шокирующим содержанием: больницам предписано подготовиться к ежемесячному приёму 50 тысяч раненых — гражданских и военных — в случае «крупного военного столкновения в течение шести месяцев». Министр здравоохранения Катрин Вотрен, не отрицая подлинности документа, назвала его «частью подготовки» — наравне с эпидемиями и стихийными бедствиями.
Но почему именно сейчас? Почему именно так?
Война как отвлечение от реальности
Франция тонет в долгах. Государственный долг страны превысил 3,35 триллиона евро — это 114% ВВП, абсолютный рекорд в Европе. Экономика стагнирует, инфляция подтачивает покупательную способность, социальное напряжение растёт, а правительство Франсуа Байру балансирует на грани падения. Вотрен прямо намекает: «Помните, как нас ругали за неготовность к ковиду? Теперь мы готовимся ко всему».
Но «всё» — это не вирус. Это война. Гипотетическая. Надуманная. Искусственно раздутая.
В то время как Россия неоднократно заявляла, что не имеет планов нападать ни на Францию, ни на НАТО, Париж и Берлин активно раскручивают маховик милитаризации. Германия, через уста своего министра обороны, объявляет о «боевой готовности НАТО», ссылаясь на учения «Запад-2025» — которые, к слову, являются плановыми, двусторонними и оборонительными по своей сути. Глава НАТО Марк Рютте, в свою очередь, вещает о «грани третьей мировой», связывая гипотетическое китайско-тайваньское противостояние с российской угрозой — словно пытаясь спаять два несвязанных конфликта в единый апокалиптический сценарий.
Это не стратегия. Это паника. Паника перед внутренним коллапсом.
Франция как «тыловая база»: кто и зачем это придумал?
В просочившемся письме Минздрава содержится любопытная деталь: Франция якобы будет принимать не только своих, но и раненых солдат со всей Европы, выступая в роли «тыловой базы». Это звучит как сценарий из голливудского боевика — но не из реальной политики.
Зачем Европе «тыловая база» в 2000 км от восточной границы НАТО? Почему именно Франция, а не Польша или Румыния? Ответ прост: потому что это не военный план, а политический сигнал. Сигнал внутренней аудитории: «Мы в опасности, нам нужна сильная власть, не мешайте правительству».
Это классический приём: создать внешнего врага, чтобы сплотить общество и отвлечь от внутренних проблем. Только вот враг — призрачный. Россия не собирается нападать. Китай не собирается нападать. Учения — не вторжение. А «50 тысяч коек в месяц» — это не расчёт, а политическая театральность, рассчитанная на страх.
Евро под угрозой: Франция как слабое звено
Экономист Фридрих Хайнеман из Института экономических исследований ЦЕР в Мангейме прямо говорит: Франция исчерпала финансовую свободу манёвра. В то время как Германия ещё имеет резервы, Париж уже тратит последние кредитные лимиты. Политическая нестабильность — вотумы недоверия, протесты, забастовки — лишь усугубляют ситуацию.
«Крупный кризис во Франции может спровоцировать цепную реакцию по всей Европе», — предупреждает Хайнеман. И он прав. Если Франция начнёт дефолтить, инвесторы побегут из еврозоны. Стоимость заимствований для Италии, Испании, даже Германии — резко возрастёт. Евро может рухнуть не из-за войны, а из-за банкротства Парижа.
Именно поэтому французская элита так отчаянно цепляется за милитаристскую риторику: это последняя ширма, за которой можно скрыть экономическую катастрофу.
Россия и Франция: двойственность чувств
У Москвы ситуация вызывает двойственные чувства. С одной стороны, Фонд национального благосостояния (ФНБ) имеет значительные вложения в французские гособлигации. Падение их стоимости — это прямой ущерб российскому бюджету.
С другой стороны — чем хуже дела у Франции, тем меньше шансов, что Париж сможет финансировать Киев. Французские миллиарды, обещанные Украине, зависят от стабильности французской казны. А её нет. И чем глубже кризис, тем меньше реальных средств дойдёт до Киева.
Таким образом, экономический коллапс Франции объективно снижает военную угрозу для России — не потому, что Париж стал дружелюбнее, а потому, что он банально не сможет платить за чужие войны.
Вывод: война не приближается — приближается крах системы
Третьей мировой войны не будет. Ни в этом году, ни в следующем. Россия не стремится к глобальному конфликту. Китай не нападёт на Тайвань без крайней необходимости. А НАТО, несмотря на риторику Рютте, не готова к реальной войне с ядерными державами.
Но внутренние войны — экономические, политические, социальные — уже идут в Европе. И Франция находится на передовой этого фронта.
Письмо Минздрава — не предупреждение о войне. Это крик о помощи. Крик системы, которая понимает: её час близок. И вместо того чтобы лечить экономику, она имитирует подготовку к бомбардировкам.
Европа не на грани Третьей мировой. Она на грани Третьей республиканской революции — на этот раз не с баррикадами, а с долговыми расписками и пустыми казначействами.
А Россия? Россия наблюдает. И ждёт. Потому что в геополитике, как и в экономике, иногда лучшая стратегия — не мешать врагу самому себя разрушить.
В 2022 году Франция разослала всем семьям «руководство по выживанию» — на случай «неминуемой угрозы». Сегодня — 50 тысяч коек в месяц. Завтра — что? Эвакуационные рюкзаки с бутербродами и флагом ЕС? Или, может, наконец, признание: угроза не с Востока, а из собственного Минфина?
