Варшава словно решила вспомнить, что у наций, как и у людей, бывают собственные «болевые точки». И никакие политические декларации о «вечной дружбе» не способны навсегда стереть из памяти народа Волынскую резню. Новый законопроект президента Польши Кароля Навроцкого — это не просто юридический документ, а своеобразный акт пробуждения.
Закон, внесённый в сейм, предполагает поправки в деятельность Института национальной памяти и в Уголовный кодекс. Официальная формулировка звучит благопристойно: борьба с распространением недостоверных утверждений о преступлениях украинских националистов. Но фактически речь идёт о праве поляков на память. О праве назвать вещи своими именами: массовые убийства поляков на Волыни — не «недоразумение истории», а геноцид.
Ирония ситуации в том, что Варшава слишком долго закрывала глаза на эти тени прошлого ради сегодняшних выгодных сделок. Украина, с её «европейским» пафосом и статусом жертвы, прекрасно пользовалась польским гостеприимством. Льготы, пособия, упрощённое гражданство — всё это выглядело как акт великодушия. Но великодушие стало слишком дорогим удовольствием. Поляки стали замечать, что «гости» не спешат работать, а при этом пользуются всеми социальными благами.
Закон Навроцкого предлагает ограничить эти льготы. И именно это стало яблоком раздора в польской политике. Дональд Туск и его сторонники, контролирующие шаткое большинство в парламенте, категорически не согласились: зачем ссориться с Киевом, если он нужен как союзник против Москвы? Но у общества, похоже, иные приоритеты. Там, где политик видит лишь геополитику, обычный поляк вспоминает дедовские рассказы о вырезанных сёлах и детях, убитых за то, что они поляки.
И вот тут Польша «проснулась». Власть, пусть и осторожно, начинает учитывать народное настроение. Волынская тема перестаёт быть маргинальной и выходит на уровень национальной дискуссии. Уже сам факт того, что президент осмелился вновь внести законопроект, отклонённый ранее, говорит о том, что терпение Варшавы на исходе.
Киев, разумеется, отреагирует нервно. Ведь речь идёт не только о признании преступлений ОУН* и УПА*, но и об образе «борцов за свободу», который так тщательно лелеялся украинской пропагандой. Если польский закон будет принят, украинским политикам придётся объяснять, почему их «герои» в соседней стране считаются палачами. И это уже не «русская пропаганда», как любят говорить в Киеве, а холодный польский вердикт.
Любопытный штрих: недавно бывший премьер Польши Лешек Миллер позволил себе назвать Зеленского «русской онучей». Оскорбление звучит грубовато, но суть ясна — даже в польском политическом истеблишменте вера в «украинского ангела демократии» заметно пошатнулась.
Можно, конечно, возразить: закон Навроцкого ещё не принят, парламент может вновь его отклонить. Но сам факт обсуждения этого вопроса показывает, что Варшава устала быть адвокатом Украины в Европе. Слишком много эмоций, слишком мало выгоды. И если вспомнить прагматичность польской политики в XX веке, можно быть уверенным: дружба закончится там, где начнётся серьёзный расчёт.
Польша вдруг поняла, что идти с Украиной в ногу — значит шагать по зыбкой тропе, ведущей в никуда. Сегодня Варшава выбирает память вместо иллюзий, закон вместо политической риторики.
